Архивная версия / archive version:

Проект «ШтоРаМаг» переехал на сайт www.cih.ru
This project was moved to the www.cih.ru

данная версия не обновляется и может быть недоступной через некоторое время

^{см. также: Корпус | ШтоРаМаг | Арх. Журнал | Новости | Строительство}

Вы можете найти необходимую информацию на сайте cih.ru / You can find the necessary information on the cih.ru website:

Совсем недавно мировой архитектурной общественности была предоставлена новая информация для размышления – статья Чарльза Дженкса «Новая парадигма в архитектуре». Статья действительно должна привлечь к себе внимание, т.к. все предыдущие пророчества этого известного теоретика архитектуры реализовывались. К сожалению, после многочисленных словесно-смысловых игр московских (?) переводчиков статья дошла до русскоязычных читателей в несколько изменённом и расплывчатом виде. Как известно, Ч. Дженкс любит изъясняться иронично и метафорично, но в процессе перевода некоторые метафоры (и возможно, определённый контекстуальный смысл статьи) были утрачены.

И тем не менее нам придётся довольствоваться вариантом статьи из журнала «Проект international» за неимением исходного текста.

В начале статьи автор задаётся вопросом: «Существует ли фундаментально новая парадигма в архитектуре, которая является отражением глобальных изменений в науке, религии и политике?» и делает нелестные замечания в адрес «Джорджа Буша и хунты», которые позволяют закончить все разговоры о политике в самом начале статьи.

Дальше речь идёт лишь об архитектуре, новых технологиях и научных направлениях: «науке о сложных системах», включающей фрактальную геометрию, нелинейную динамику, неокосмологию, теорию самоорганизации. Следствием нового научного подхода является то, что « от механистического взгляда на вселенную мы движемся к пониманию того, что на всех уровнях - от атома до галактики - вселенная находится в процессе самоорганизации.» В связи с этими изменениями должно появиться (или «уже появилось» – это вопрос, рассматриваемый на протяжении всей статьи) новое направление, новое качественное изменение – новая парадигма в архитектуре.

В качестве символов воплощения новой парадигмы рассматриваются Несколько ключевых зданий, построенных американцами Фрэнком Гери, Питером Эйзенманом и Дэниэлем Либескиндом, а также менее яркие в данном свете: работы голландцев Рема Колхааса, Бена ван Беркеля и MVRDV, других европейцев, таких как Сантьяго Калатрава и Coop Himmelb(l)au, кроме того тех английских архитекторов, кто, подобно Норману Фостеру, продолжает развивать линию хай-тека. Деконструктивисты: -Заха Хадид, Эрик Мосс, группа Morphosis - выглядят готовыми взять на вооружение и развить новую философию. Также Дженкс вспоминает австралийские архитектурные группы ARM (Аштон Рэггит и МакДугал) и LAB которые не так широко известны, но работают согласно новой философии. Новая архитектура по отношению к старой должна быть всегда провокативна – так считает Чарльз Дженкс и так происходит в действительности. «Она варьируется от неуклюжих капель до элегантных волноподобных форм, от рваных фракталов до подчеркнуто нейтральных «инфопространств». Новые биотектоничные и фрактальные архитектурные формы более интересны и более адекватны нашему восприятию мира, чем доставшиеся нам в наследство от прошлого бесконечные колоннады или модернистские навесные стеклянные фасады – из этого следует, что новая архитектура – это способ избавиться от монотонности старой и ускорить ход изменений, свойственных развитию цивилизации. Для реализации новой парадигмы важно появление принципиально новых целей и взглядов на существующую реальность как например: «нарратив вселенной», который лишь в последние тридцать лет был предварительно намечен в рамках новой космологии. Этим утверждением Дженкс завершает вводную часть своей статьи.
Основная часть этого научного повествования представлена тремя разделами: Органи-тек [Organi-Tech], «Загадочное означающее», Явные и эзотерические значения.
Первый раздел начинается с описания тех архитекторов, которые лишь приближаются к новой парадигме со стороны традиции. Это Кен Янг, который, признавая, что небоскреб является антиэкологическим по самой своей сути, тем не менее не верит в возможность какой-либо альтернативы, способной удовлетворить потребности корпораций.
Старается проектировать небоскрёбы так, чтобы они наносили минимальный вред окружающей среде и Ричард Роджерс, делающий героические усилия, направленные на преодоление энтропии городской среды в Великобритании.
Николас Гримшоу и Сантьяго Калатрава проектируют выразительные скелетные формы, призванные гипнотизировать зрителя своей утонченностью - ловушки для света, пульсирующие «экзо-скелеты».
Но все они работают вполне в манере Мис ван дер Роэ, злоупотребляя принципом повтора, не используя богатые возможности фрактальной геометрии, которые впервые были представлены на суд публики французским ученым Бенуа Мандельбротом в 1977 г.

А ведь ещё в 90-х научный труд Бенуа Мандельброта нашёл своё воплощение в концепции развития города, который - как тропический лес - подобен сам себе в своих частях и всегда находится в медленном развитии. Возникла концепция порядка, который является более чувственным и непредсказуемым, чем набор повторяющихся элементов. В упорядоченным таким образом пространстве человек чувствует себя более комфортно, не скучая от монотонности и предсказуемости. «Попробовать несколько вин в течение ужина приятней, чем весь вечер пить одно и то же.»

Такие архитекторы, как Либескинд, ARM, Morphosis используя принцип фрактальности освобождают нас от привычных форм, в то время как австралийская группа LAB и Бэйтс Смарт [Bates Smart] уже пошли дальше этих первых экспериментов. Другую легко опознаваемую группу, использующую фракталы округло-гидродинамических очертаний называют «блобмайстерами». Они позаботились о том, чтобы «застолбить участок» для своей темы. Грег Линн [Greg Lynn], - без сомнения, наиболее креативный и интеллигентный представитель этой группы, заявляющий, что blub -это более развитая форма куба: она способна транслировать больше информации и обладать большей эмоциональностью, однако эти утверждения не всегда соответствуют действительности.

На самом деле необходимо более корректно привязывать форму к функции, иначе при реализации проекта могут возникнуть сложности: структуры могут оказаться довольно негостеприимными и неуклюжими - организация входа или стыка с землей в них часто остается нерешенной проблемой. Две гигантские капли Нормана Фостера - одна для мэрии Лондона, другая для нового музыкального центра в Ньюкастле - отмечены этими недостатками, кроме того можно привести в качестве примера: «Эдем» Николаса Гримшоу - серия пузырчатых форм, напоминающих известные в геологии «глобулярные кластеры». Здание штаб-квартиры компании Swiss Re Норманна Фостера - растянутая по вертикали капля, - выполняет прежде всего градостроительную функцию, работая как ориентир и городская достопримечательность. Повороту архитектуры на новое направление развития предшествовали многочисленные «скульптурные» эксперименты - к примеру, работа Вила Олсопа в Марселе и целая серия построек Фрэнка Гери в Европе, Японии и Америке. Появляется новый архитектурный тип здания «Здание-достопримечательность» чему положил начало музей Гуггенхайма в Бильбао Фрэнка Гери, которое собирает в единую композицию весь старый город и окрестности.

Архитекторы сегодняшнего мейнстрима -проектируют странные, провоцирующие на интерпретацию формы – городские достопримечательности.

К сожалению тенденции в современном обществе приводят к отказу от всяких верований, убеждений, отказу от отстаивания собственной позиции и принятия нейтральной, что в архитектуре проявляется как нулевой минимализм. Таким образом рождается сопоставление: нулевой минимализм и безусловная достопримечательность – архитекторы мэйнстрима выбирают 2-е, что заставляет их прибегать к всё большей выразительности в своих работах.

2 раздел «загадочное означающее» (хотя возможно термин переведён не совсем корректно) раскрывает более подробно тему здание-достопримечательность.

В первую очередь рассматриваются некоторые работы Фрэнка Гери: Концертный зал им. Уолта Диснея и музей Гуггенхайма в Бильбао. Здесь Дженкс рассматривает аспект метафоричности, свойственной зданию-достопримечательности. Архитекторам пришлось включиться в процесс поиска новых метафор, способных удивлять и восхищать, но при этом не привязанных к какой-либо конкретной идеологии. Незаменимым инструментом в этих поисках оказывается компьютер - все криволинейные здания Гери разработаны с его помощью, что позволило сделать их ненамного более дорогими, чем если бы они были составлены из традиционных повторяющихся коробок. Дальше Дженкс описывает некое соревнование архитекторов, смысл которого – сделать процесс проектирования как можно более автономным и независимым от человека, задействовав лишь компьютер. В качестве примеров приводятся: группа MVRDV, конструирующая инфопространства [datascapes] -массивы данных, основанных на различных гипотезах, их проекты «Metacity/Datatown», павильон Голландии на ЕХРО'2000 в Ганновере. Проекты предстают как упорядоченная с помощью компьютера диаграмма действующих в современном голландском контексте сил и направлений. Такие архитекторы как Калатрава и MVRDV, лишь отчасти являются приверженцами новой парадигмы. Они используют информацию как креативный инструмент. Их пространства невозможно было реализовать до появления компьютера. Другие архитекторы используют волновые и «ланд-пространства».

И тут неожиданно, видимо, из-за чрезмерных стараний переводчика на суд читателя была представлена следующая действительно шедевральная фраза. Фраза описывает проект Питера Эйзенмана Аронофф-центр в Цинциннати: «ритмически расчлененную «ланд-форму», осциллирующую внутри «странного аттрактора» из шевронов и зигзагов», - содержание фразы одинаково понятно человеку, говорящему на любом языке Мира. Напомним только, что «странный аттрактор» в данном случае – это явление несистематических волн (недавно открытое метеорологами), а ланд-форма – форма, основанная на переосмыслении элементов земного ландшафта. Всё остальное, вероятно, можно представить, только увидев иллюстрацию. Другой проект Питера Эйзенмана: Город Культуры в Сантьяго-де-Компостела – описан менее красочно, но то же является объектом «волновой архитектуры». Coop Himmelb(l)au, так же как и Morphosis и Заха Хадид, выступили в нескольких недавно прошедших конкурсах с «волновыми формами», среди которых наиболее успешными оказались их проекты музея в Лионе и Центра БМВ в Германии. Кроме этих архитекторов, ландшафтоподобные формы разрабатывают группа LAB, Энрик Мираллес и Бен ван Беркель. Особое внимание Ч. Дженкс уделяет портовому терминалу в Иокогаме группы Foreign Office Architects [FOA], авторы проекта Муссави и Заэро-Поло скорее всего выиграли в соревновании компьютеров, поскольку проект генерировался автономно на основе исходных данных и «авторы» оказались практически отчуждены от авторства.

Возникает вопрос: почему мы знаем имена якобы авторов – людей и не знаем названия действительного автора – программы, которая генерировала проект?

В заключительной части своей статьи « Явные и эзотерические значения» Дженкс пишет о том, что в ситуации глобализированной культуры, не выработавшей пока каких-либо ценностей задача придания форме общественного здания явного и скрытого смыслов существенно усложняется. Дженкс выделяет единственного архитектора в творчестве которого обращение к универсальным художественно-культурным ценностям ещё имеет место - Дэниэля Либескинда. Упоминается его проект Имперского военного музея Севера, форма которого символизирует земной шар, распавшийся на куски в результате раздоров.

Современные философы ищут новые общечеловеческие ценности среди которых Гайя - представление о Земле как о единой саморегулирующейся системе. Смогут ли архитекторы предложить общедоступную иконографию, основанную на этой идее - еще предстоит увидеть. Сам Дженкс искренне верит в то история вселенной станет общей метафизикой. Это ориентир для будущего и для поиска соответствующей иконографии. Дженкс также считает что сейчас планета вооружается для финального столкновения цивилизаций. И наступают тяжёлые времена фундаментализма, который не прождает никакого искусства. Но тем не менее: «Связана ли архитектура органи-тек с фрактальностью, может ли «загадочное означающее» возникнуть как результат развития «инфопространств»?», - таким вопросом задаётся Чарльз Дженкс, и высказывает мнение, что «науки о сложных системах» лежат в основе новой архитектуры. В конце статьи Дженкс делает предположение, что определённый ряд изменений в архитектуре, говорящий о тенденции уже существует.

→ Новая парадигма в архитектуре
© Чарльз Дженкс