 |
Деконструктивизм.
 Главная выставка архитектуры
Деконструктивизма, открылась в Музее Современного Искусства в Нью- Йорке.
Организованная Филипом Джонсоном и Марком Виглейом, она демонстрировала
работу семи приглашенных архитекторов. Из наиболее теоретически подготовленных
архитекторов (самые близкие к теоретическим идеям Джакквеса Дерриды) на
выставке присутствовали Петер Эйзенман и Бернард Чуми.
Все участвующие в дискуссиях
архитекторы, подчеркнули положительную сторону существования Деконструктивизма,
а также отметили некоторый смысл в его символе апокалипсиса и следа взрыва...
Деконструктивизм не движение
или стиль, а часть исследований, растворяющих привычные границы архитектуры.
Это - архитектура перехода, так как новые научные концепции (теория относительности
Эйнштейна) и новые средства коммуникации изменили наши представления о
постоянстве строения пространства и времени.
В начале своей статьи:
"Деконструктивизм: Удовольствие отсутствия", Чарльз Дженкс говорит о том,
что факт деконструктивистского движения в архитектуре должен быть принят,
а формальный язык, предшествующий интеллектуальным формулировкам Эйзенмана
и других, опережая теорию, уже нес в себе черты деконстуктивизма и отстраненности.
Проведенный симпозиум показал
своевременность обмена мнениями по многим вопросам, а также коснулся работ
ряда архитекторов, чьи интересы и подходы сходятся в некоторых аспектах,
особенно в отношении вызова устоявшимся правилам в архитектуре. Вызов
Деконструктивизма в архитектуре - это тот же вызов, что брошен искусству,
философии, литературе, и т.д., первоначально теоретический, теперь он
имеет место в практической архитектуре.
Говоря о предшественниках
Деконструктивизма, нельзя не упомянуть о наследии русского авангарда и
его ярких представителей, теоретические записи, живопись, графические
работы, футуристические и осуществленные проекты которых оказали огромное
влияние на развитие мировой архитектуры XX века. Современный Деконструктивизм,
как продолжение раннего романтического периода советского конструктивизма
на новом витке развития архитектуры, безусловно, заслуживает внимания
и изучения.
Решение сложнейших функциональных
задач мегаполисов, оформление коммуникационных узлов (транспортных развязок,
пересадочных пунктов) и направлений обрели язык форм Деконструктивизма,
как единственно возможного средства решения подобных проблем на сегодняшний
день.
Некоторые идеи школы неотомизма
- развития возникшей в 1879 году философии томизма Фомы Аквинского (1225
или 1226 -1274), фактически легли в основу теоретических положений Деконструктивизма.
Живопись в начале прошлого
века была своеобразной лабораторией архитектуры - это общепризнанный факт.
Казимир Малевич своим тотальным абстрагированием обеспечил "чистый лист",
который вывел многих представителей авангардистской генерации на новую
точку отсчета, создав новый словарь выразительных средств, который стал
свободным от избытка информации и лишнего "шума" в подаче и реализации
идей.
 |
Здание Американского центра. Френк О.Гери. Париж. |
Авангардисты создавали новый
мир, не имеющий прямого отношения к реально существующему. Их образы - это
реальность вторичная или реальность идеальная. В ней совершенно на иных
принципах, чем в действительности построены взаимоотношения частей вселенной
и более мелких явлений и вещей, находящихся в кругу притяжения человека.
Здесь господствуют иные способы познания, здесь главенствует интуиция, незримо
устанавливая свои законы. Не случайно русские авангардисты вынашивали идею
четвертого измерения, в которой открывалась заманчивая перспектива перехода
в тот новый идеальный мир, о котором они мечтали.
Конструктивизм был фокусирован
на реальном трехмерном пространстве, в измеримом реальном времени, супрематизм
же утверждал составную и эквивалентную позицию четвертого измерения (времени),
как меру, взрывающую сущность материала. Супрематизм является пространством
столкновений и событий скорее, чем пространством объектов с определенными
размерами. Явно или неявно, материал, который русские авангардисты так решительно
называли "исследованием", теперь доказывает свою значительную мощность и
энергию Бесспорна его постоянная связь с более поздними генерациями архитекторов
XX века.
Рассматривая Френка Гери,
как одного из самых смелых и шокирующих архитекторов современности, несмотря
на почтенный возраст, можно выделить ряд особенностей его архитектуры. Подобно
панк музыке, его почерк неофициален, полон противоречий и эфемерности,:
непретенциозности и жесткости. Это стиль повседневной суеты.
Архитектор имеет тенденцию
обращаться к опыту раннего советского конструктивизма, в частности к динамическим
композициям и экспериментальным проектам группы Живскульптарх, проникнутых
беспокойством, стремительным движением, наполненых криволинейными, ломаными
формами. Ортогональные проекции высокотехнологических объектов преуспевающего
архитектора напоминают графические работы Кринского, Мапу, Королева. [Последний
был убежден, что синтез скульптуры и архитектуры - это скульптурное решение
внешнего облика и архитектурное - внутреннего пространства. В своих проектах
Королев как бы отрицал общие закономерности построения, а при создании образа
использовал опыт кубистической скульптуры. Некоторые проекты зданий талантливого
экспериментатора Владимира Кринского, как бы разрываемые внутренней силой,
разлетающиеся в стороны обломки, представляют сложный конгломерат перемешанных
в беспорядке элементов или некое подобие факела.]
Работы Френка Гери становятся полностью произвольными и геометрически
скульптурными и относятся только к прихотям его композиций,- и в этом, по
мнению коллег, состоит определенная опасность. Его Деконструктивизм - это
распадающиеся объемы, грубые, крошащиеся поверхности, использование сломанных
буквально традиционных архитектурных элементов. И все же это не радикальный
критический анализ или подрывная деятельность в архитектуре, а скорее напоминание
юморамюзик-холла, инсинуация или розыгрыш. В заключение можно сказать, что
архитектура таких авторов как Гери, SITE, не является строго деконструктивистской,
она носит иллюстративный характер и не посягает на теорию архитектуры в
целом.
 |
Здание Национале Нидерланден в Праге. Френк О.Гери. |
Другим известным архитектором,
использующим приемы деконструктивизма, является Рэм Коолхас и его группа
ОМА(Office for Metropolian Architecture).
Для парка Ля Вийет в Париже
Коолхас предложил новую интересную "горизонтальную" стратегию одновременно
комплексного и детального прочтения структуры. Парк должен иметь слой маленьких
элементов - «конфетти», беспорядочно усыпаных по территории, слой крупных
элементов включающий существующие строения, а также пешеходные направления
и связующие слои. Таким образом идея наслоения пяти отдельных систем, в
итоге привела к богатству строения объекта, которое может справится с комплексной
функциональной программой. Эта гибкость и неопределенность, обязанная Седрику
Прис и "не-планам" 60х, имеет нс часто встречающуюся элегантность и остроумие
- у объекта нет цельной формы, схема парка по- де конструктивистски дезориентирована.
Здание Национального Танцевального
Театра в Гааге, является более сдержанным, частично из-за местоположения
и бюджета, и частично потому, что он исповедует ''новую умеренность". "Минимализм
Миса" дисциплинирует все абстрактные объемы, которые словно взлетают и падают
в головокружительном круговороте форм, как в архитектуре Френка Гери. Вот
лишь некоторые детали и используемые приемы: мощная динамика холла, потолок
превращающийся в стену, дающий нарушение перспективы, неожиданно остановленная
линия стойки бара и изгибающийся балкон прибавляют ускорение движению форм
в интерьере. Цветовые контрасты увеличивают скорость этого движения, а "скользящие"
относительно друг друга формы передают чувство очень быстрого, ритмичного
танца. ОМА использует эффекты "антигравитационной" архитектуры Леонидова
- объемы находятся как бы в растяженном пространстве, застыв в середине
прыжка, в стиле сюрреализма осуществляется ряд мощных разрывов и смелых
столкновений форм. Рэм Коолхас и ОМА создали много городских проектов, выигравших
несколько конкурсов и иллюстрирующих особенность их подхода - в их работах
не так много Деконструктивизма, сколько комбинаторики, смешения типологии
разных авторов - Hilberseimer, Миса, Седрика Прис, Малевича, Леонидова.
 |
Проект для Берлина. Заха Хадид. |
Архитектуру Заха Хадид отличает
большее количество крайностей в формообразовании, и в чистом виде она ближе
к своему источнику - мистическому супрематизму Казимира Малевича и его архитектонам.
В конце 70- х она была член ОМА, и организовала выставку своих работ. Ее
изящные картины и рисунки выражали высвобождающуюся энергию, "взрывчатое
вещество", а также формы фантастической "антигравитационной" архитектуры.
В 1983 году Заха Хадид одержала победу на конкурсе проектов клуба в Гонконге.
Идея роскошного, элитного клуба была ею подана очень ярко: объект как бы
"взорван" в нескольких непараллельных плоскостях - эффект достигнут сложным
изометрическим построением. Полированные синие и серые грани объема, расположенного
на горном рельефе, по идее, должны целенаправленно отражать солнечный свет.
Такая "скалистая" архитектура весьма экспрессивна. Элементы Хадид созданные
вращением дополнительной координатной сетки, напоминают пластические лучи
Казимира Малевича. Объект наполнен небольшими кривыми линиями и диссонансными
углами. Она удачно использует искаженный вид перспективы с выявлением острых
углов для создания дополнительного чувства взрыва, динамики и деформации.
Этот графический "вывих" становится главным. Функциональные элементы клуба
зависают подобно космическим кораблям или застывшим спутникам. Расслаивание
объекта усиливает эффект "антигравитации". Конечный результат похож на архитектону
Малевича, которая вытянулась и исказилась как будто после землетрясения.
Ее проект в Берлине - представляет собой плавно деформирующийся, почти правильный
параллелепипед. Прозрачная стена не скрывает мягко изгибающуюся наклоненную
оболочку и пространство, очерченное слоистыми клиньями и консольными лучами.
Балконы как бы отрываются от торца объема, а граненые стеклянные плоскости
имеют изящную разрезку проемов, которая плавно изменяется и напоминает разрезы,
сделанные хирургом.
В сумме такие перекосы, вырезки,
деформации и составляют чувство нового. Архитектурная форма Хадид как воспоминание
о контррельефах Татлина и "живописных архитектониках" Любови Поповой несет
в себе мощную энергетику и авангардистский динамизм.
Архитектор Хироми Фуджи,
частично повторяющий Эйзенмана, является одним из мастеров Деконструктивизма.
Он использует много построений, показывающих "красоту несуществующего":
отсутствие стенок и окон, плоскостей проемов, неокрашенных поверхностей,
и т.д. Он называет, свой метод метаморфологией. По мнению Фуджи метод способен
изменить установки и общепринятые коды, ради создания объектов не соответствующих
устоявшимся требованиям архитектуры. Он использует набор "случайных" механических
действий и операций, например, инверсию ( от лат. inversio -перестановка).
Характерный элемент метода - сетка, проходящая сквозь все черно-белые инверсии,
уничтожающая давно знакомые отношения: вверх - низ, перекрытие - стена,
и т.д.
|
 |
