 |
Глава IV. [31.01.2002 / 16.55]
Троллейбус.
Группа молодых людей подозрительного вида на задних сиденьях громко обсуждала
события, вызванные катастрофой поезда графа Гельмгольца. А находившиеся
рядом бабушки жадно внимали речам. Одна из них говорила: "Да-да,
сегодня я слышала на рынке - Егоровна что-то там рассказывала про всякие
трансглюкаторы. В этом году урожая не будет. Горе-то какое!". Со
слов пассажиров перед Андреем начала вырисовываться зловещая картина:
"На привокзальной площади собирался народ. Но это было не обычное
скопление людей в час-пик. Люди, как зомби были движимы одной общей целью
- они шли повинуясь чёрному дыму, распространяемому жидким кобальтом,
вытекшим из поезда. Испарения кобальта вызывали сильнейшие галлюцинации:
люди видели то, что хотели видеть, все их желания мгновенно исполнялись.
Жители примыкающих к вокзалу домов видели странную картину: люди на площади
заходили в невидимые двери, шли по невидимым коридорам, поднимались по
невидимым лестницам, разбрасывали невидимые предметы. А пришедшие на площадь
под воздействием кобальта лицезрели перед собой безграничные сокровища,
идеальные города, деньги и все удовольствия. И все эти образы и галлюцинации
заставляли их приближаться к разлившемуся токсину и пить его. Они прямо
с земли пили кобальт и уже не могли оторваться, грызлись друг с другом,
убивали друг друга ради него, а искрящиеся миражи уносили их всё дальше
от реальности в мир грёз и фантазий. Между тем разлившаяся жидкость стала
оживать, и в здании вокзала огромный чёрный червь размерами с телеграфный
столб проломил перекрытия и бросился на площадь, высасывая людей, оставляя
от них лишь оболочки. Но реальность ли была это или вымысел, не знал уже
никто, все были заворожены феерическим зрелищем - столбами чёрного огня,
вырывавшимися из вагонов поезда и взметавшимися на десятки метров, что
по пророчествам старевудов свидетельствовало о начале апокалипсиса. Небо
начало темнеть. Раздались крики: "Гельмгольц - Сатана!". Но
в эту минуту, тысячи рубидиевых капсул с компонентами нильсбория, выкатившиеся
из разрушенных вагонов издали исключительно-пронзительный звон, оглушивший
кричащих. Звон был настолько сильный, что слышавшие его лишались не только
слуха, но и зрения, у людей вытекали глаза. Многие были лишены обоняния
и осязания. Люди, как безголовые муравьи бегали по залу ожидания, натыкаясь
друг на друга и врезаясь в стены. А тем временем, упавший на площадь чёрный
телеграфный червь, высосав нескольких граждан, распался на множество мелких
червячков, которые заполнили всю площадь, и люди стали тонуть, захлёбываясь
в них, как в зыбком болоте. Стоявшие на площади машины, автобусы и другой
транспорт проваливались через асфальт - так погибла большая часть общественного
транспорта. Болото затянуло в себя троллейбусные провода и призрачно осветилось
изнутри мертвенным блеском, жадно поглощая электричество. Истошные вопли
погибающих в стихии отражались в многочисленных резонаторах графа Гельмгольца,
превращаясь в зловещие слухи, которые растекались по городу и будоражили
граждан. Действие резонируемых слухов было на столько сильным, что в ближайшем
отделении милиции сотрудники впали в панику и стали палить из всех видов
оружия по подозрительным предметам, коих в отделении оказалось много.
А когда в здании раздался телефонный звонок, высшее начальство в смертельном
ужасе застрелилось, а остальные сотрудники, окончательно разгромив отделение,
в невменяемом состоянии разбежались по городу. Вот так разворачивалась
эта беспрецедентная мистическая катастрофа".
Страшная картина привела пассажиров троллейбуса в трепет. Слышались настороженные
голоса: "Местные власти скрывают от нас всю правду! Произошедшее
несёт угрозу каждому."
- И мне?
- И мне?
- И тебе, и тебе, и вашим детям и родственникам!
- Оно доберётся до каждого и схватит вас, именно вас, за горло!
- Это аккупанты! Проклятые французы! Они все за одно. Они хотят отобрать
у нас всё! - кричал дедушка в середине салона.
- Ой, да я же забыла заплатить за последний месяц жизни! - воскликнула
одна из бабушек.
- Кому ещё платить? - донеслось с верхнего яруса, - Всё равно скоро все
умрём!
На верхнем ярусе троллейбуса гуляла свадьба. Многочисленные цыгане скандировали:
"Пей до дна, пей до дна!". Разгоряченные люди с бутылками стали
спускаться вниз, выкрикивая:
- Кому ещё налить?
Но все сидели поникшие и не обращали ни на что внимания. Люди со свадьбы
спросили, в чём дело и, узнав причину общего расстройства неожиданно обрадовались,
и началась заварушка. Вдруг пришла в себя кондукторша и закричала: "Передняя
площадка, предъявляем проездные!". Все притихли (стали пресмыкаться).
Но вдруг оперного вида человек на переднем сиденье разорвал на себе фрак,
из-под которого показалась тельняшка, и запел старую добрую подземскую
песню о свободе. Кондукторша закричала на него (трансскороговоркой): "Прекращаем
беспорядки, предъявляем проездной! Пингвин!" Андрею от этой фразы
стало так противно, что он решил поддержать певца и тоже запел, затем
к ним присоединились люди со свадьбы, и уже вскоре пел весь троллейбус.
Кондукторша начала бить пассажиров сумкой, что уже явно выходило за все
рамки, так как воодушевлённые песней люди разозлились не на шутку, схватили
кондукторшу и вместе с сумкой выкинули её в окно 2-ой палубы. С улицы
она ещё долго истерично орала всякие ругательства и прервать её смог только
грузовик. Водитель в страхе перед неминуемой расправой выскочил на ходу
из троллейбуса. Люди, обрадованные открывшимися возможностями и безнаказанностью,
заняли водительское место, сбили несколько ларьков и врезались в остановку.
Затем все разбежались по городу - творить беспредел и вершить справедливость.
"Юницкий бунт, бессмысленный и беспощадный" - подумал Андрей.
© С. Штокало, С. Расторгуев, А. Магай, И. Мельникова, Н. Степанова
|
5
nextъ > |
Возвращение Буратино
/ реликтовый текст 
