 |
→ |
ЦВЕТОК НА ОБОЧИНЕ | ©
Елена Романенко
Все началось внезапно.
— Шеф на месте?
Она, совершенно замороченная, подняла голову.
Перед ней стояла мечта. Мужчина с обложки, весь при себе, даже костюм его был
Наташиного любимого нежно-бежевого цвета.
— Эй, вы не глухая? — он с улыбкой пощелкал пальцами, сверкнув мощным перстнем.
Платиновым, кажется.
Наталья с трудом вспомнила его вопрос:
— Шеф… на месте.
— Вы очаровательны, — он рассмеялся, и она увидела его рекламно-белоснежные зубы.
Мужчина наклонился, навис над ней:
— Не ожидал здесь встретить такое нежное созданье. Меня зовут Игорь Аркадьевич,
а вас?
Девушка чуть не зажмурилась от его мерцающего взгляда.
— Наташа, — и сама себе удивилась, обычно она не знакомилась с посетителями.
— Хорошо, — он отодвинулся и, подарив напоследок жгучий взгляд, ушел к начальнику.
У нее покраснели уши. Быстро достала зеркальце, припудрила нос, взрыхлила челку
— вышло еще хуже. «Уродина, — думала она с горечью, — Серая мышка посмела мечтать
о сверкающем принце. Не по зубам-с».
Через десять минут он вышел.
— Наточка (это обращение ее покоробило. Она ненавидела, когда ее называли Ната,
но ему сразу простила), я буду работать с вашим шефом и, возможно, перееду в
этот город, — он опять гипнотизировал ее взглядом, — будьте моим эксурсоводом
сегодня, ладно? Приглашаю вас в ресторан. Во сколько вы заканчиваете?
— В пять. То есть давайте лучше в шесть. Я дам вам адрес. Только это за городом,
найдете? — Наташа лихорадочно соображала, успеет ли принять душ, переодеться
и сделать макияж. О том, что неприлично приглашать домой незнакомых мужчин, почему-то
даже мысли не возникло.
— Найду.
После его ухода в воздухе остался аромат дорогого одеколона, хотя ей казалось,
что это запах его уверенности и обаяния.
Весь день она печатала как в бреду, делая ужасные ошибки и по несколько раз переправляя
каждую бумагу. Когда никого не было, бросала все, хватала зеркальце и изучала
свое простенькое лицо. Да еще фигура как у подростка, короткая стрижка русых
волос… Что он в ней нашел?
Отпросилась на час раньше. По дороге домой смотрела на лес. Внезапно на одной
из полянок мелькнул цветок — ярко-розовый, большой, как вспышка цвета среди серой
зелени. Возникло дикое желание тормознуть автобус, выйти, сорвать прекрасный
цветок, взять домой. Но уже проехали, поздно.
Дома носилась как сумасшедшая. Но все равно не успела. Он приехал, когда она
была уже помытая, намазанная, но с никакими волосами. Стала завивать при нем.
Получалось все по-дурацки, дрожали руки, волосы вели себя как не свои.
Он с любопытством, сверху вниз, разглядывал комнату, закурил, удобно развалился
в кресле. Про ее платье сказал:
— Удивительно в тон, такое серое…
Покраснев, она улыбнулась, но так и не поняла — комплимент или насмешка.
На своей машине (иномарка, но не самая дорогая) отвез ее в заведение средней
руки. Еще не ресторан, но уже не забегаловка. Помесь столовой с баром.
Сам не пил, только подливал. Кормил каким-то убогим салатиком и Наташа пожалела,
что не поела дома: желудок стал урчать. Весь вечер жег ее снисходительным взглядом,
отпускал двусмысленные комплименты, но улыбка — хищная, любимая, прощала все.
Она мало пила, но от неясности собственного положения слегка захмелела. Поэтому,
а еще от его давящей самоуверенности, разрешила проводить себя до дома. Да и
внешность действовала как удав на кролика.
Дома он не стал разводить церемонии — прижал к стене в коридоре (еще не успели
снять обувь). Поцелуем перешибло дыхание, от сладости заныла душа. До этого Наташа
не знала, как реагировать, если подобное произойдет, но сейчас поняла — пусть
будет, все что будет. За глоток счастья можно отдать половину своей серой жизни.
Он неожиданно отстранился:
— Мышонок, запомни, я буду с тобой, пока мне этого хочется. Я женат и люблю свою
семью. Чтобы никаких претензий. Хорошо?
Его руки снова зашарили по ее телу, но она уже ничего не чувствовала. Дух захватило
как от удара. Голос ее дрожал:
— Ты женат? Но как?.. — Она не находила слов, — Но…
Он протянул руку, чтобы погладить ее по щеке, она отдернулась как от ожога и
твердо сказала:
— Не надо.
Молчание. Объятья ослабли, в красивом лице появились злые нотки.
— Прошу тебя, отпусти, — ей вдруг стало тошно, а во рту липко, как было в детстве,
когда она переела конфет.
Его руки снова окрепли, но ласки стали более жесткими.
— Детка, все нормально, давай будем взрослыми. Ты очень приятная девочка, да
и я тебе понравился, я же сразу это увидел. К чему придумывать лишние проблемы?
От запаха одеколона вдруг стало душно. Она вырвалась из его рук.
— Не надо, — сказала она твердым, но погасшим голосом.
— Ну, девочка моя, — он попытался поймать ее руки.
Наташа скрестила их на груди. Несколько секунд он молчал. На его лице уродливо
проступало раздражение. Наконец всё остановилось, окаменело:
— Так, родная. Я тебя понял, ты меня тоже. Я мог найти себе кого угодно. Любая
была бы рада провести со мной время, сама бы еще в ресторан сводила. Но я пожалел
тебя, дуру, серость. Пожалел и потратил на тебя время и деньги. Так что ты в
долгу, родная. Надо расплачиваться, — он с силой погладил ее по щеке жесткой,
злой рукой.
— Вон! — изо всех сил держа слезы, она снова крикнула, — Вон! Убирайся отсюда!
В его глазах вспыхнуло бешенство, но он развернулся и вышел, изо всех сил хлопнув
дверью.
Всю ночь она плакала.
А утром Наталью вызвал шеф, полный мужчина с брезгливыми губами:
— Я был о тебе лучшего мнения.
Она недоуменно вскинула глаза.
— Подавай заявление! — всегда спокойный, он чуть не кричал, — Игорь Аркадьевич
выгодный партнер, уважаемый человек, семейный причем! А ты что себе вообразила?
Приставать к мужчине, да еще в моем офисе! Он устроиться не успел, а ты ему уже
житья не даешь. В общем так — устаивай свои личные дела в другом месте!.
Наташа была так ошеломлена, что не сумела ничего возразить. Да и кто бы ей поверил?
Шеф, очевидно, успел сложить свое мнение о возникшей ситуации.
Когда она уже выходила из кабинета, он едва слышно пробурчал вслед:
— В тихом омуте черти водятся.
По дороге домой Наташа еле терпела слезы.
Вдруг мелькнул вчерашний цветок. Ее как пружиной подбросило вперед, к водителю:
— Стойте! Стойте!
Ее отчаяние, видимо, было заразно. Водитель испуганно тормознул и открыл дверь.
Она вышла, добралась до заветной полянки, увидела цветок на краю и направилась
к нему. Подойдя вплотную, она горько рассмеялась.
Чертополох. Розовый пушистый сорняк с острыми шипами. Она хотела сорвать его,
но уколола ладонь о колючий стебель. Чуть-чуть постояла, подумала и, оставив
цветок в покое, пошла назад к дороге. |
1
|
