 |
«Откуда что взялось?» или упрек модернистам.
 Модернизм или современное
движение в архитектуре казался революцией против буржуазной, классической
эстетики. Постмодернизм стал революцией против модернизма. «Революция против
революции», - напишет А. Л. Xакстэбл свое определение в 1980 г. в статье
«Бедственное состояние современной архитектуры» или если проще - контрреволюция
в архитектуре. Еще в школе нас учили, что у любой революции есть предпосылки,
поэтому для начала, мы предлагаем кратко разобраться в том, что могло стать
причиной появления постмодернизма. Думается, что нужно предоставить слово
самим «контрреволюционерам»:
«Современная архитектура» - на самом деле несовременна, утверждают ее критики.
Одна и та же на всех широтах и меридианах («интернациональный стиль»), она
лишена исторического своеобразия и национальных корней, а потому неудобна
случается, непригодна для жизни».
В книге «Язык архитектуры постмодернизма», теоретик архитектуры Ч. Дженкс,
упрекает «пионеров» в том, что они строили для какого-то «мифического современного
человека» , который никогда не существовал. «Функционализм строил для
никого», - писал Юлиус Позенер в статье «Критика критики функционализма».
«Архитектура без архитектуры» - именно так была названа американская
выставка, устроенная в Париже в 1969 г. и сознательно направленная против
эстетики функционализма. Обвинение в эстетической бедности, «стерильности»
форм, «безобразном машинизме», безвкусном однообразии.
«Доказывая антигуманный характер
«современной архитектуры», ее критики не раз вспомнят поселок Bordeaux -
Pessac, построенный по проекту Ле Корбюзье в 1925 г. Образцовый с точки
зрения функционализма (Ле Корбюзье удалось мастерски применить все пять
основных его принципов), он постепенно был перестроен и переделан жителями
по своему вкусу. Дома снова обретали традиционную двускатную крышу, сравнительно
небольшие окна и т.д.».
В критике модернизма наблюдалась веселость, циничность, иногда грусть, чаще
удовлетворение («Архитекторы США: гуд бай, стеклянные ящики и все такое
прочее» - под таким заголовком появилась статья, написанная известным искусствоведом
Рене Юнгом в «Тайм» от 8 января 1979 г.). Во время траурной церемонии похорон
тело Ле Корбюзье находилось в Лувре. Архитектор, мечтавший изменить облик
современных городов, прощался с жизнью в окружении классической архитектуры.
Дженкс усмотрел в этом «черный» юмор.
Самая главная неудача модернистов
оказалась тем, что они пытались изменить мир, изменить человека к лучшему,
но видимо, это у них не получилось. В этой ошибке скрывается основное обвинение
- обвинение в утопии. Утопические замыслы превратить архитектуру в носителя
социальной справедливости не привели к этому результату, они дали нечто
другое (см. КОРПУС
2). Смелые «пионеры», неистовые бунтари «современного движения» объявлены
пленниками отжившей ренессансной или просветительской традиции, их называли
«урбаномонстрами» XX века, «героическими безумцами», теми же словами - «сумасшествие»,
«безумие», «бред» - будут награждены Чандигарх и Бразилиа, иногда, правда,
с оговорками, что это было «героическое» или «великое» безумие. «Функционализм»
сравнивают с геометрическим метаболизмом архитекторов Булле, Леду и прочих
утопистов XVIII.
«Кризис идей «современной
архитектуры» сопровождается перерождением «стеклянно-кристальной» символики.
«Эпидемия стекла», «одержимость стеклом» - теперь эти слова
замелькали на страницах журналов и газет». Критики архитектуры «стекла и
бетона» не раз назовут застекленную стену (обращаясь видимо к литературным
романам Оруелла «1984» и Замятина «Мы») приметой тоталитарных режимов, осуществляющих
жесткий контроль над каждым человеком. «Современная архитектура была
утопична; постмодернизм - нет». Конечно, неудача утописта в настоящем
времени очевидна, но не стоит забывать о том, что социальная утопия и утопия
в архитектуре это разные понятия, второе - скорее прогноз на будущее, чем
просто безумие.
Итак, предпосылками постмодернизма
или основа его появления базируется не на достоинствах, не на принципиально
новых методах и подходах к решению композиционных или социально-функциональных
проблем, а на всего лишь ошибках «современного движения». Этими недостатками
явились: «интернационализм», «безадресность» или попытка унифицировать
человека, «бедность форм» или однообразие. Постмодернисты не предлагали
радикально новых идей. В противовес знаменитому высказыванию, которым эти
критики от архитектуры открыто кичились перед «пионерами»: «У нас уже было
будущее» - можно сказать, что постмодернизм у нас уже тоже был, а именно
сталинский неоклассицизм, и это был стиль намного более честный и корректный,
чем то, что мы увидели в последствии.
Исходя из вышесказанного, мы можем заключить, что постмодернизм не мог
стать преемником «современной архитектуры», он остался всего лишь временной
модой.
«Характерные особенности стиля»
Что противопоставили «новые стилисты», чем они стали отличаться от прежней
эстетики? Прежде всего, они отказались от утопического урбанизма и «отдаленного»
подхода к проектированию в целом (известно, что модернистская методика градостроительства
не подразумевала обязательное и детальное изучение условий, деталей, рекогносцировки
местности при проектировании населенных пунктов, известно также, что позже
сами модернисты отказались от подобного подхода). У «модных» архитекторов
стало обязательным работать «изнутри», «Только так, из окна автомашины
или даже еще ближе и неторопливее - глазами пешехода можно рассмотреть во
всех подробностях приметы городской среды и ощутить ее «интимно», в живом
неповторимом восприятии. Личные впечатления архитектора становятся непременным
условием успешного проектирования.» . Признаком знания профессии считалось
знание основ психологии, антропологии, этнографии, социологии, экономики,
культурологии, интерес к краеведению и «фольклору» местности, на которой
намечается строительство объекта. Также стало модным путешествовать, заниматься
изучением истории архитектуры, участвовать в археологических экспедициях.
Постмодернисты выступили
против геометризма в формообразовании («Ле Корбюзье провозгласил геометрический
порядок основой будущей архитектуры: «Мы утверждаем, что человеку свойственно
стремление к порядку, что все его действия и мысли направляются прямой линией
и прямым углом» , хотя позже он сам отошел от этих взглядов). Основой
«нового эклектизма» стал «сложный порядок», прежде всего это гибкость,
неподчинение жестким догмам, вариабельность и тяга к метаморфозам. «Я
люблю неупорядоченный порядок» (А.Гауди) - вот творческая позиция постмодерниста.
Противопоставляя наступательной позиции модернистов уважение к традиции,
их нынешние оппоненты серьезно озабочены проблемой «контекста». Вписаться
в современную ситуацию, а не разрушить ее - такова благородная задача архитектора
и строителя.
Эти архитекторы стали активно
заниматься реставрацией памятников архитектуры, предлагать проекты ревитализации
старых районов, они активно критиковали принципы зонирования, разработанные
«пионерами», отвергали высотные доминанты в композиции. Вновь возродились
двускатные кровли, малоэтажные домики, строчная застройка улиц, возник интерес
к маленьким площадям и узеньким улочкам старинных городов. Роберт Вентури
предложил «включающий метод» планирования (включение в застройку новых строений
наряду с восстанавливаемыми памятники старины). Архитекторы обратились к
старым материалам, которые были «несправедливо» вытеснены бетоном и стеклом
«современной архитектуры». «В журналах постмодернистского направления целые
номера посвящены «теме» кирпича или черепицы» насколько это напоминает ситуацию
у нас в стране в настоящее время - судить вам. Наряду с кажущейся разумностью
в теории, на практике возникали довольно абсурдные (с нашей точки зрения)
проекты «нейтрализации» модернистской архитектуры. Например, после постройки
Центра Помпиду в Париже (1971 - 1977 г.г, архит. Р. Пиано и Р. Роджерс)
возник замысел закрыть это е сооружение архитектурной «ширмой» с арками,
столбами, фронтонами и т. д. (1977 г., архит. М Кюло, Д. Стеленс).
«Позвольте мне сказать это
снова: существует вопрос имитации, а не стилистических вариаций, свободных
форм, произвольного обращения с классическими пропорциями, объемами и размерами»
(архитектор Мориса Кюло). Имитировать, подражать, а не создавать новое;
увлечение историей грозит обернуться творческой инертностью, приверженность
традициям нередко лишает архитектора самостоятельности, свободы выбора.
Модернисты оглядывались назад, то только для того, чтобы посмотрев, оттолкнуться
и идти вперед. И словно в укор мастерам «современного движения» которые
шли к будущему напролом, нехожеными путями, нередко забывая о том, что осталось
позади, избран вариант «учтивого» продвижения по уже проторенным дорогам.
«Нынешние архитекторы как раз не строят, они комментируют» (А.Л.
Хакстэбл). «Бережное отношение к историческому прошлому, новые принципы
городского планирования («инклюзивный» или «включающий» метод), восстановление
и сохранение, изучение местных традиций и многие другие приметы историзма
«постсовременной» архитектуры не могут не вызывать симпатии. Однако стоит
только обратиться к конкретным примерам, как окажется, что при всем пиетете
к истории постмодернист обнаруживает тяготение к опасным и, казалось бы,
несовместимым крайностям: с одной стороны, он готов копировать, имитировать,
цитировать и т.д., с другой - совершенно свободно, по собственному усмотрению
использовать любые «стили» и формы. Не является ли такое смирение пополам
с откровенно игровым и нередко ироничным отношением к исторической традиции
свидетельством того, что «распалась связь времен» и теперь не так-то просто
ее восстановить?» .
Архитектура вновь провозглашена
«чистым» искусством. Известный архитектор Филипп Джонсон так определил свою
работу: «Архитектура не является ни технологией, ни инженерией, ни социологией,
ни социализмом, ни коммунизмом, ни политикой. Архитектура - это искусство,
чистое искусство, собственно так же, как живопись и музыка.» В принципе,
постмодернизм является ничем иным, как своего рода «искусством об искусстве».
Фактически обвиняя «современную архитектуру» в формализме, эти критики по
сути сами являлись не меньшими формалистами, тот же Ф.Джонсон так переиначил
формулу Л.Салливена («Форма следует функции»): «Форма следует форме».
Постмодерниста увлекает столкновение
стилей, ему нравится конфликтовать, говорить противоречивые вещи, совмещать
крайности, не просто показать контраст, а еще и иронично его обыграть. Ему
нужно смешать красивое с уродливым, низменное с высоким, чтоб получить «интересное».
Он насквозь «пропитан» крайностями и противоречиями, чем открыто привлекает
к себе внимание. Вот, например существовала такая позиция: архитектор предстает
в образе всего лишь демократичного помощника в строительстве; возникли группы
зодчих - провокаторов, которые так и назывались - «PROVO» (provoquer - провоцировать),
они вовлекали в строительство самих горожан, и тактично помогали им в решении
возникающих проблем (энтузиаст движения «прово» - голландский архитектор
Пит Блом). Роберт Вентури высказывал идею строительства «зданий-сараев»
(зданий - полуфабрикатов), с тем, чтобы владельцы сами позаботились об их
оформлении, украшении и т.д. «Архитектура без архитектора» наверное,
выглядит самой свободной и независимой от любых норм, правил, на самом же
деле является самой консервативной (достаточно вспомнить любые самостоятельные
поселения, будь то русская деревня или немецкий фахверковый городок). Упомянутый
выше случай с поселком Пессак, когда жители переделали его по своему вкусу.
«Спрашивается, почему бы не дать им возможность с самого начала определять
структуру и форму своего жилища, а может быть, даже самим строить его? Ведь
есть же любители - живописцы и любители - музыканты, почему же не может
быть любителей - архитекторов?» Итак нам предлагают бесконечно разнообразное,
«открытое творчество»?
Постмодернизм привнес в архитектуру
театральный характер и иронию. Декоративность, бутафория, камуфляж заявлены
довольно открыто, причем «грим» должен быть заметен, а искусственность декорации
- ярко выражена. Появились такие приемы, когда бетон подчеркнуто имитировал
фактуру дерева, фанеры и т.д. «Образы «современной архитектуры» чаще всего
абсолютно серьезны, в произведениях же постмодернистов, напротив, нередко
виден как будто подмигивающий всем нам и самому себе автор, не желающий,
чтобы его принимали слишком всерьез...». Предметом осмеяния, иронической
насмешки мог оказаться и музейный культ старины, и историческая среда, и
научность, к которым, как казалось, так стремились архитекторы. «Мы поддерживаем
символизм заурядного ... потому что ни наше время, ни наше окружение
не несут в себе идей, достойных выражения средствами чистой архитектуры»
(Р. Вентури). В своем высказывании этот теоретик указал, как нам кажется,
самую главную причину зарождения «стиля», это утрата великих идей и надежд,
связанных с «современным движением». «Вероятно, именно сознанием невосполнимости
этой утраты объясняется столь свойственная постмодернисту склонность к фарсовому
пародированию «открытого», не имеющего границ творчества, пародированию,
в котором иногда проступает жестокая насмешка над собой».
Итак, в 70 - 80-е годы появился
новый подход к решению архитектурных задач, им стал так называемый постмодернизм.
Он был определен теоретиками, как противопоставление «современной архитектуре».
Модернизму была предложена альтернатива, в форме безутопического творчества,
открытого навстречу простой жизни, быту, истории.
|
|
Design by RA design |
press
