Архивная версия / archive version:

Проект a.s.p. переехал на сайт www.cih.ru
This project was moved to the www.cih.ru

данная версия не обновляется и может быть недоступной через некоторое время

^{см. также: Корпус | ШтоРаМаг | Арх. Журнал | Новости | Строительство}

Вы можете найти необходимую информацию на сайте cih.ru / You can find the necessary information on the cih.ru website:

Уже последняя треть XVIII века — рубеж, которым кончается «архитектура необходимости» и начинается «архитекту ра выбора». Необходимости чего? Но так вопрос не стоит. «Необ ходимость» как антитеза «выбора» — это необходимая однозначность ценностных представлений в мышлении творчества. В таком значении слова, необходимость на ходится в прямой зависимости от скорости историческо го времени. Медленность времени, с устойчивой преем ственностью всего уклада жизни и культуры, неизбежно формирует однозначность эстетически ценностных кри териев культуры и следствие этого — негибкость эсте тического сознания. С фактором гибкости эстетического сознания связано образование и временная стойкость таких эпохальных структур искусства, как великие стили средневековья. Более того, к тому же фактору эстетического развития восходит самый тип средневековых исторических стилей; это полнота единого синтеза культуры своей эпохи, так­ же оптимальная выраженность «возрастных» фаз эволю­ ции стиля как художественной структуры — «классичес­ кие» признаки исторического стиля, стирающиеся или исчезающие вовсе в позднейшие эпохи.

Это приводит путь культуры , путь исторического воз растания гибкости эстетического сознания. В ремя второй полови­ ны XVIII века - эпический по масштабу сдвиг в ди­ намике этого процесса, связанный с первой эпохальной ломкой вековых эстетических стереотипов культуры.

Это и время «археологической вакханалии» в худо­жественной культуре, открывшей изумленным взорам не известную ранее эллинскую античность. Осознание сво­ боды «выбора» и гибкая способность такого выбора теперь сочетались в архитектуре с богатой и заманчивой перспективой профессиональной возможности выбора. Если эстетический критерий барокко требовал однознач­ ного самоутверждения, и время барокко перестраивало готические и романские церкви в своем вкусе (что, впро­чем, делалось и позже), то XVIII век увидел готику как один из ценностных предметов выбора. Момент роман­тической иронии — теперь в новой «игре» разностильны­ ми образами (классика, готика, китаищина), как раз­ ными художественными «жанрами» архитектуры. Вы­ двигалась доктрина эстетического равноправия разных «стилей». Самый критерий стиля теперь мыслится в ар­ хитектуре как предмет выбора и таким остается на про­ тяжении всего времени «многостилья» столь ославленной эклектики.

Вместе с тем, принцип выбора как творческая уста­ новка и способ творчества в архитектуре не обязательно говорит об эклектичности мышления, но обязательно — о стиле творческого мышления, стилевой признак которого — это свобода гибкого художественного сознания, осознанная как ценность культуры и критерии эстетичес­кой самооценки в творчестве субъекта этой культуры. В нашей современности сверхгибкий аналог такой «свобод ы» как критерий стиля творческого мышления в архи­ тектуре имеет место с рождения в начале 20-х годов нашего века идей «современного движения». В архитектуре это было главным эпо хальным свидетельством нового «взрыва» гибкости эс тетического сознания в пространственной сфере мышле ния и творчества, каким архитектура была вынесена в авангард искусства-лидера, пришедшего в своем эстети ческом самопознании к новой эпохальной в искусстве проблеме пространства как материала образов самой архитек туры.

Новый «стиль мышления» в искусстве стал творчес кой реальностью архитектуры , но только в данном контексте речь идет о стиле, отнесенном к искусству эпохи в его целом - «стиле эпохи» в творческом мышлении искусства.

Речь идет о неком общем явлении в развитии культу ры одного десятилетия, когда массовому субъекту куль туры — равно и художнику и зрителю — стал, ощутим разрыв между традиционным эстетическим соз нанием и новой действительностью жизни. Последняя требовала более высокой «разрешающей способное мышления, дабы стать доступной эстетическому позна нию и адекватно войти в ценностную систему эстетиче ских отношений культуры.

К новому способу эстетического познания и способу образного выражения этого познания и была обращенная интеллектуально обостренная, ищущая мысль искусства . Если называть вещи своими именами, то это динамика общего для времени культурного сдвига к новой эстетической кон­цепции мышления в искусстве, то есть сдвига на уровне нашего понятия «стиля эпохи» к новому «стилю мышле­ния» в искусстве.

Сдвиги в социально-экономической сфере и культуре России были следстви­ ем и отражением глубоких историче­ ских изменений типа общественного сознания. Человеческая личность (а не сословная иерархия), свобода выбора (а не предустановленный обычай), на­ конец, разнообразие типов поведения и форм самовыражения (вместо обще­ принятых ритуалов) — вот ценности, доминирующие в буржуазно-демокра­ тическом обществе и направляющие его деятельность (с учетом, разумеется, ограничений, налагаемых классовым неравенством).

Новая система ценностей была под­ готовлена Просвещением XVIII в. и сформирована романтизмом первой трети XIX в.

Своеобразным штампом в литературе этого времени стало выражение «тре­ вожный вопрос»; к числу самых тревож­ ных относился вопрос о человеке — его потребностях и судьбе, гражданских и человеческих правах. С ним связаны и общественно-политические движе­ ния, потрясавшие Российскую империю, и направленность русского искусства второй половины XIX в., исследующе­ го социальные и нравственные проблемы бытия и исполненного тревогой и пе­ чалью о «маленьком человеке».

В числе ключевых понятий эпохи присутствуют также «современность» и «прогресс»; они отождествляются с новизной социальных, бытовых и духов­ ных явлений. Отношение к прогрессу было, однако, неоднозначным. Безуслов­но, приемля «удобства», приносимые современной наукой и техникой, вос­ хищаясь дерзкими замыслами инжене­ ров и архитекторов, воздвигающих не­виданные ранее конструкции, человек середины — второй половины XIX в. отнюдь не был склонен к тотальному отрицанию прошлого ради современ­ ности

Очень важной была проблема исто­рических судеб России и ее националь­ной самобытности. После многих деся­ тилетий проевропейской ориентации рост национального самосознания про­ ходит небезболезненно и, пожалуй, ни в одной культуре вопрос о «националь­ ных» началах не стоит так остро. Поле­ мика по этому вопросу приводит к раз­межеванию двух ярких течений середи­ ны XIX в.— славянофилов и западников.

Урбанизация. Во второй половине XIX в. начался бурный расцвет промыш­ленности и торговли.

Очень быстро растут города. Развитие архитектуры связано преимущественно с урбаниза­цией, с уплотнением застройки город­ ских центров, с растущим разнообра­ зием видов деятельности и их диффе­ ренциацией. Складывается специфиче­ ский «городской» образ жизни, отлича­ ющийся тем, что жизнь человека и его семьи очень сильно связана с жизнью города в целом: обслуживание, работа, общение концентрируются не в личном жилье (или хозяйстве), а вне его. По­степенно ускоряется темп жизни. Чаще и длиннее становятся переезды; патри­архальный извозный промысел уже не­достаточен, в России строятся железные дороги, появляются первые пароходы.