Архивная версия / archive version:

Проект «Лекции» переехал на сайт www.cih.ru
This project was moved to the www.cih.ru

данная версия не обновляется и может быть недоступной через некоторое время

^{см. также: СНиПы | Архитектура | Бионика | Новости | Строительство}

Вы можете найти необходимую информацию на сайте cih.ru / You can find the necessary information on the cih.ru website:

2.1 Философская проза

2.1.1. Гносеологическая специфика литературы

Прежде всего, обозначим существующие в науке позиции относительно проблемы связи философской художественной литературы и философии. В.В. Агеносов, современный исследователь философской художественной литературы, отмечает наличие в научной литературе следующих двух радикальных позиций.

Первая заключается в стремлении привязать художественное философское произведение к известным философским концепциям и системам, когда произведение философского жанра рассматривается как "произведение собственно философского характера, принявшего форму образного повествования в целях большей эмоциональной убедительности, популярности, живости и т.д." (76; 436).

Вторая позиция заключается в полном отмежевании философской художественной литературы от философского знания: "С готовыми утвержденными положениями художнику нечего делать: они неизбежно окажутся чужеродным телом в произведении, прозаизмом, тенденцией… В литературе нет философии, а только философствование, нет знания, а только познание" (70; 11-12).

Однако некоторые из исследователей, не останавливаясь на подобных констатациях подчинения художественной литературы философии или отмежевания от нее, ищут гносеологическую специфику художественной литературы. Так, Т.Б. Кудряшова отмечает, что "все элементы художественного языка, начиная со звукового состава, конструкции фраз и предложений, до композиции произведения - являются носителями и выразителями смысла" (66; 110). И далее исследовательница указывает на то, что есть элементы несущие особую смысловую и гносеологическую нагрузку. К ним, по мнению Т.Б. Кудряшовой, относятся, в первую очередь, тропы, а также жанровые и стилевые характеристики.

Как отмечает В.В. Агеносов, в случае философской прозы, скорее всего, уместно говорить о своеобразной создаваемой писателем художественно-философской системе, описывать которую следует "не столько рационалистически, сколько обращаясь к искусствоведческим понятиям (система образов, символов, метафор и т.д.)" (43; 12).

Для уточнения обозначенной нами позиции рассмотрим значения понятия "философское", употребляемого относительно художественной литературы.

В научной литературе для придания терминологической ясности выделяется несколько содержательных уровней данного понятия.

Первый, наиболее широкий, так называемый оценочный уровень, при котором всякое глубокое, значимое произведение именуется философским. По мнению В.В. Агеносова, этот уровень понятия "философское" относительно художественной литературы принадлежит исключительно литературной критике и малопродуктивен в научной работе (см.: 43; 8).

Второй уровень - мировоззренческий. Этот уровень отражает связь писателя с той или иной философской школой, доктриной, отражает наличие у писателя собственной философской теории. Данный уровень понятия "философское" относительно художественной литературы признается наукой. Однако отметим, что его применение в научной работе считается корректным и оправданным либо при наличии внехудожественных источников, в которых отражаются философские взгляды писателя (идеальным объектом исследования в данном случае является личность писателя, совмещающего художественное и философское творчество); либо при выявлении в самом художественном произведении осознанного диалога писателя с философской традицией. То есть, понятие "философское" относительно художественной литературы на данном уровне можно определить, как "находящееся под влиянием философии" (43; 11).

В научной литературе выделяется и третий уровень рассматриваемого понятия: "Есть более "узкая", но и более определенная установка на художественную философичность как доминанту предметно-стилевой структуры произведения, ту самую, что дает нам право определить произведение именно как "философский роман", "философская повесть" и т.д." (79; 366). Это так называемый эстетический уровень понятия "философское", который связан, по определению белорусского исследователя философской художественной литературы Л.Я. Гаранина, с выделением философской проблематики (концепций, идей, жизненных принципов, художественного познания) в самостоятельную сферу мыслительной деятельности, с превращением её в специальный объект художественного мышления. Это та сфера, где с одной стороны, принадлежность той или иной мысли, принципа к философскому мышлению, философской проблематике несомненна, а с другой, где эта мысль не просто включена в художественную структуру, но и оказывает на неё воздействие, художественно активна, эмоциональна и образно деятельна" (55; 45).

Именно последний, эстетический уровень понятия "философское" в отношении художественной литературы признается учеными критерием, позволяющим определить принадлежность произведения к особой философской разновидности художественной литературы.