Архивная версия / archive version:

Проект «Лекции» переехал на сайт www.cih.ru
This project was moved to the www.cih.ru

данная версия не обновляется и может быть недоступной через некоторое время

^{см. также: СНиПы | Архитектура | Бионика | Новости | Строительство}

Вы можете найти необходимую информацию на сайте cih.ru / You can find the necessary information on the cih.ru website:

1.2.4. Жанр мениппеи и карнавальная традиция в литературе

М.М. Бахтин в работе "Проблемы поэтики Достоевского", несколько упрощая и схематизируя, выделил три основных линии развития европейского романа: эпическую, риторическую и карнавальную (45; 183). Роман Е. Федорова "Бунт" мы относим к карнавальной линии европейского романа, в русле которой исследуемое произведение оказывается наиболее тесно связано с жанром мениппеи.

В данном параграфе мы отметим некоторые характерные черты "карнавализованной литературы", в частности жанра мениппеи, нашедшие свое отражение в исследуемом произведении. Мы опираемся на разработку проблемы жанровых особенностей мениппеи и карнавализации литературы прежде всего М.М. Бахтиным в его работах "Проблемы поэтики Достоевского", а также "Творчество Франсуа Рабле и народная культура Средневековья и Ренессанса".

Начнем с жанровых особенностей мениппеи. Жанровые особенности мениппеи приводятся нами так, как "они сложились в античную эпоху и так, как их выделяет в своей работе М.М. Бахтин (45; 189-206). Ученый отмечает, что как в мениппее античной эпохи, так и в произведениях Ф.М. Достоевского мы имеем дело с одним и тем же жанровым миром, но если в первом случае он дан в начале своего развития, то во втором - на самой своей вершине, что не отрицает, и более того, усиливает исконные черты жанра (45; 205). Подобное суждение, на наш взгляд, верно и в отношении романа Е. Федорова "Бунт".

Итак, начнем с жанровых особенностей мениппеи:

1. вертикальность и трехплановость художественного мира мениппеи: "Действие в ней происходит не только "здесь" и "теперь", а во всем мире и в вечности: на земле, в преисподней и на небе" (45; 5);

2. сочетание в мениппее свободной фантастики, символики с крайними формами "трущобного натурализма" (там же; 194), как отмечает М.М. Бахтин: "Идея здесь не боится никаких трущоб и никакой жизненной грязи" (там же; 7);

3. характерное для минеппеи морально-психологическое экспериментирование: изображение необычных состояний человека - "безумий всякого рода, необузданных мечтаний, необычных снов, страстей, граничащих с безумием, самоубийств и т.п." (там же; 137);

4. обилие сцен скандалов, эксцентрического поведения, неуместных речей и выступлений, то есть всяческих нарушений общепринятого и обычного хода событий, установленных норм поведения;

5. наличие резких контрастов и оксюморонных сочетаний, как пишет М.М. Бахтин "мениппея любит играть резкими переходами и сменами, верхом и низом, подъемами и падениями, неожиданными сбережениями далекого и разъединенного, мезальянсами всякого рода" (там же; 199);

6. присутствие в мениппее элементов социальной утопии;

7. широкое использование вставных жанров, усиливающих многостильность и многотонность мениппеи, а так же характерное для мениппеи отношение к слову как к материалу литературы.

Таковы основные жанровые особенности мениппеи, специфика проявления которой в романе Е. Федорова "Бунт" рассматривается далее в работе.

Обратимся к проблеме карнавализации литературы (45; 206-228). Под карнавализацией литературы М.М. Бахтин понимал транспонировку особого выработанного карнавалом и выражающего карнавальное мироощущение языка символических конкретно-чувственных форм на родственный ему язык художественных образов, т.е. на язык литературы (45; 2206-207).

Таким образом, в литературу переносятся прежде всего основные категории карнавала, мы их лишь обозначим:

1. вольный фамильярный контакт между людьми;

2. эксцентричность;

3. карнавальные мезальянсы;

4. профанация.

Во-вторых, в литературу переносится ведущее действо карнавала - обряд увенчания-развенчания, содержащий в себе, как отмечал М.М. Бахтин, "самое ядро карнавального мироощущения - пафос смен и перемен, смерти и обновления" (45; 210).

Наконец, в литературу переносится двуединый амбивалентный принцип построения карнавальных образов. Так, любой художественный образ, построенный по принципу карнавального, "стремится охватить и объединить в себе оба голоса становления или оба члена антитезы: рождение-смерть, юность-старость, верх-низ, лицо-зад, хвала-брань, утверждение-отрицание, трагическое-комическое и т.д." (48; 304). Этот принцип проявляется в карнавализованной литературе, в частности, в характерных для нее парных образах, построенных как по контрасту, так и по сходству.

Это основные моменты транспонировки в литературу карнавального языка.

Отметим также присущее карнавализованной литературе дополнительное карнавально-площадное осмысление топоса произведения, если он является местом встречи и контакта разнородных людей, в таком случае через реальный топос как бы просвечивает карнавальная площадь вольного фамильярного контакта и всенародных увенчаний-развенчаний.

И, наконец, отметим важные для исследуемого произведения аспекты интерпретации карнавальной традицией смеха (48; 214-215) и материально-телесного начала (48; 23-29).

В интерпретации смеха карнавальной традицией обозначим три существенных для нас момента. Во-первых, связь карнавального смеха со свободой. Во-вторых, идею карнавального смеха как победы над страхом. В-третьих, социальный и всенародный, а не субъективно-индивидуальный его характер.

В интерпретации карнавальной традицией материально-телесного начала (образов самого тела, еды, питья, испражнений, половой жизни) отметим два момента. Во-первых, универсальный всенародный, праздничный и утопический его характер, когда космическое, социальное и телесное даны в неразрывном - веселом и благостном - единстве. Во-вторых, его гиперболизацию.

Таковы основные жанровые особенности мениппеи и принципы карнавализации литературы, необходимые для анализа исследуемого нами произведения.